ДОБРОТА

Если друг твой в словесном споре

Мог обиду тебе нанести,

Это горько, но это не горе,

Ты потом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться,

И коль дружба у вас крепка,

Из-за глупого пустяка

Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,

А тоска по ней горяча,

Это тоже еще не горе,

Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной

Той размолвки и резких слов,

Встань над ссорою, будь мужчиной!

Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,

И коль ваша любовь крепка,

Из-за глупого пустяка

Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить

В том, что сделал кому-то больно,

Лучше добрым на свете быть,

Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай,

На разрыв иди, на разлуку,

Только подлости не прощай

И предательства не прощай

Никому: ни любимой, ни другу!

Э. Асадов

---

Мне бы хотелось написать о чем-то хорошем. Непременно о таком хорошем, чтобы волей неволей улыбка заползала за уши и шире. И мне, казалось бы. ничего не мешает это сделать: моя жизнь сейчас ближе чем когда-либо к мечте, даже ближе, чем сама мечта — реальнее. Мечта воплощенная.

Но что-то не дает мне писать о хорошем. В хорошем слишком мало хорошего. Может, это? В хорошем настроениии нет ничего, если только оно не было секунду назад ниже всякой допустимой отметки. Я не о той банальщине, что все познается в сравнении. Нет, совсем о другом. У всего должен быть смысл.

Но его нет. Он не просто потерян. Его изначально нет. Счастливая жизнь, жизнь-сказка ничего никому не объясняет, не доказывает. И никогда не сможет никого убедить, заразить идеей не сможет. Она бессмысленна. Бессмысленна, но не пуста.

Как раз наоборот, она полна так, что трещит по швам, она полна до краев и переливается через них, бурлит и заражет все вокруг. Но в ней нет смысла, нет идеи. Можно обманывать себя и говорить, что у тебя своя жизненная философия, но только это не так. В том, чтобы быть счастливым и наслаждаться жизнью нет никакой философии. Гедонизм? Чушь собачья. Гедонизм лишь утешительный приз для тех, кто никогда не был счатлив и никогда не сможет таким стать, так как он (гедонизм) и причина этому.

Пожалуй, путь к счатью более чем насыщен смыслом, в нем и сосредоточивается вся философия, и притом для каждого она индивидуальна. Но когда путь пройден и ты у розового дома с белой оградкой — в этот момент умирает идея. Потому что счастье не может быть частью идеи, да даже и целой идеей не может быть. Оно слишком широко, да еще и неделимо. Оно слишком самодовлеюще. Счастье живет в самом себе, питается собой и растет за счет себя.

Это закрытая система. Возможно, это другой мир. Мир без идей. Чистый и желанный.

Кто-то скажет, что жить и не терзаться идеями, — нельзя, что так делают только откровенные дураки. Но отказаться от идей, в которых и есть смысл, и отказаться от мыслей, от размышлений, от рефлексии — это совершенно разные вещи. Если в жизни нет смысла, это вовсе не означает, что в ней нет мысли, свободной, высокой, неординарной, да какой пожелаете.

Идея — это болезнь. Об этом писали все классики. Вы стоите перед выбором, который, однако, принадлежит не вам. Если душой завладела идея, она не сможет так просто отказаться от нее, а даже если и откажется, то тотчас подхватит новую.

Похоже, одни рождены для идей, а другие — для счастья.

Осталось только сделать выбор.

И о своем я не жалею. Мне нравится быть счастливой. Это даже лучше, чем я могла представить еще год с небольшим назад.

---

Август мерно дышит над Москвой,

И последнее тепло уходит.

Застилают лужи пеленой

Миллиарды листьев в хороводах.

За моим окном тоскует клён

В ожидании грядущей казни,

Он был в жизнь цветущую влюблён

И встречает смерть не без боязни.

Он не слышал о бессмертьи душ -

Молча листья на асфальт роняет,

Он в аду бездушных зимних стуж

Каждый год любимую теряет.

И весной он не воскреснет, нет...

Он, увы, из круга должен выйти.

Он устал за сотню зим и лет

И мечтал забыться и забыть их.

---

Я сижу одна в пустой квартире.

Свет отключен. Дверь на ключ закрыта.

Зарываясь в глубь твоей подушки,

Я дышу тобой. И я разбита.

Время заблудилось в циферблате

И стоит, не может разобраться,

Почему никак не лягу спать я,

По часам ведь скоро - просыпаться.

Я смотрю в глазок дверной часами

И прислушиваюсь к лифту чутко.

Поздней ночью с красными глазами

Я схожу с ума вторые сутки.

---

В такие одинокие, как будто назло так долго тянущиеся минуты я понимаю, что ты — мой воздух и это не образное выражение и не преувеличение.

Конечно, я в состоянии пережить сутки без тебя. Пожалуй, это даже не испортит моего здоровья. Но всю ночь мне будет нечем дышать. И даже если я не буду плакать, то чувство обиды точно будет душить меня.

Чувство обиды на тех, кто отбирает тебя у меня. Может, я и слишком мягкая, но это обида потихоньку растёт и эволюционирует в тихую злобу, в ненависть. Это неправильно. Так не должно быть.

Но это так.

Я ненавижу всех тех людей, которые там развлекаются, веселятся. Людей, из-за которых ты не можешь прийти домой, где я тебя так отчаянно жду.

Ненавижу их всех до последнего.

И эта ненависть тоже душит.

И вовсе я не собственница, не эгоистка. Просто человек должен возвращаться туда, где его ждут, — домой.

Дом, куда не возвращаются — пустой. Это уже не дом.

Ты даже не представляешь, как мне нужно, чтобы ты открыл эту чёртову дверь, чтобы ты пришёл домой, уставший, измотанный, но пришёл.

Просто потому что я жду тебя здесь. Дома.

---

Бабий Яр

Над Бабьим Яром памятников нет. 
Крутой обрыв, как грубое надгробье. 
Мне страшно.
	Мне сегодня столько лет, 
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас - 
	я иудей. 
Вот я бреду по древнему Египту. 
А вот я, на кресте распятый, гибну, 
и до сих пор на мне - следы гвоздей. 
Мне кажется, что Дрейфус - 
	это я. 
Мещанство - 
	мой доносчик и судья. 
Я за решеткой.
	Я попал в кольцо. 
Затравленный,
	оплеванный,
		оболганный. 
И дамочки с брюссельскими оборками, 
визжа, зонтами тычут мне в лицо. 
Мне кажется - 
	я мальчик в Белостоке. 
Кровь льется, растекаясь по полам. 
Бесчинствуют вожди трактирной стойки 
и пахнут водкой с луком пополам. 
Я, сапогом отброшенный, бессилен. 
Напрасно я погромщиков молю. 
Под гогот:
	'Бей жидов, спасай Россию!' - 
насилует лабазник мать мою. 
О, русский мой народ! - 
	Я знаю - 
		ты 
По сущности интернационален. 
Но часто те, чьи руки нечисты, 
твоим чистейшим именем бряцали. 
Я знаю доброту твоей земли. 
Как подло,
	что, и жилочкой не дрогнув, 
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!
Мне кажется - 
	я - это Анна Франк, 
прозрачная,
	как веточка в апреле. 
И я люблю.
	И мне не надо фраз. 
Мне надо,
	чтоб друг в друга мы смотрели. 
Как мало можно видеть,
	обонять! 
Нельзя нам листьев
	и нельзя нам неба. 
Но можно очень много - 
	это нежно 
друг друга в темной комнате обнять. 
Сюда идут?
	Не бойся - это гулы 
самой весны - 
	она сюда идет. 
Иди ко мне.
	Дай мне скорее губы. 
Ломают дверь?
	Нет - это ледоход... 
Над Бабьим Яром шелест диких трав. 
Деревья смотрят грозно,
	по-судейски. 
Все молча здесь кричит,
	и, шапку сняв, 
я чувствую,
	как медленно седею. 
И сам я,
	как сплошной беззвучный крик, 
над тысячами тысяч погребенных. 
Я - 
	каждый здесь расстрелянный старик.
Я - 
	каждый здесь расстрелянный ребенок. 
Ничто во мне
	про это не забудет! 
«Интернационал»
	пусть прогремит, 
когда навеки похоронен будет 
последний на земле антисемит. 
Еврейской крови нет в крови моей. 
Но ненавистен злобой заскорузлой 
я всем антисемитам,
	как еврей,
и потому - 
	я настоящий русский!
 
Е. Евтушеко
1961

---

В который раз убеждаюсь, что люди склонны меняться и менять свою точку зрения, приходя в результате к схожим с моими выводам. Только несколько позже. Вслед за миллионами людей, уже прошедшими по этому пути.

Все же приятно быть чуть впереди и видеть подтверждение его истинности и единственности.

Хочется все больше и больше читать, чтобы не тратить годы на то, чтобы прийти к мыслям, которые уже думали-передумали люди гораздо умнее тебя много лет назад.

Хотя и читать надо уметь. Чтение учит далеко не всех, кто читает. Впрочем, так и во всем.

Хочется почувствовать, пережить, осмыслить как можно больше. Сейчас, пока есть время и силы. Только дураки ждут до старости, чтобы оценить свою жизнь. Я же хочу оценить ее сейчас и оценить так, чтобы уже ни в чем потом не продешевить, чтобы на все была своя мерка, планка, чтобы перед тем, как все кончится, оглянуться назад и остаться довольной. Чтобы чувствовать, что мое счастье неслучайно.

Просто очень важно быть счастливым не от везения, а от того, что живешь своей жизнью. Своей.

---

Perfect Woman

by William Wordsworth

She was a phantom of delight
When first she gleam'd upon my sight;
A lovely apparition, sent
To be a moment's ornament;
Her eyes as stars of twilight fair;
Like twilight's, too, her dusky hair;
But all things else about her drawn
From May-time and the cheerful dawn;
A dancing shape, an image gay,
To haunt, to startle, and waylay.

I saw her upon nearer view,
A Spirit, yet a Woman too!
Her household motions light and free,
And steps of virgin liberty;
A countenance in which did meet
Sweet records, promises as sweet;
A creature not too bright or good
For human nature's daily food;
For transient sorrows, simple wiles,
Praise, blame, love, kisses, tears, and smiles.

And now I see with eye serene
The very pulse of the machine;
A being breathing thoughtful breath,
A traveller between life and death;
The reason firm, the temperate will,
Endurance, foresight, strength, and skill;
A perfect Woman, nobly plann'd,
To warn, to comfort, and command;
And yet a Spirit still, and bright
With something of angelic light.

---

Доброе утро, любимый город.

Странно ты меня встретил: теплом и уютом дома, нежной любовью, тяжелой болезнью, пробуждением старых стремлений и обидным бессилием.

Хочу писать. Что угодно. Даже всю эту печаль по учебе.

Так изголодалась по чувству рождения мысли на бумаге. Это ведь совсем не то, что в голове.

Когда пишешь, думается совершенно по-другому. Как будто кто-то тебя направляет, шепчет над ухом нужные слова. Так радостно снова слышать этот голос.

Готовый плодить мириады снов и воплощать их в жизнь. Несуществующую, но настоящую.

Наконец-то.

---

Доброе утро, мое солнце.

Действительно, солнце.

С тобой тепло и светло, а без тебя здесь - холод и серость.

Я отвечу позже. Сейчас не успеваю. И не хочу писать тебе второпях.

Но позже я обязательно напишу.

---

Немного странно, когда утро начинается в два часа.

Хотя какая разница? Жизнь вообще и не думает начинаться. Стоит. Ждет 5-ого февраля.

Ты меня встретишь.

Так хочется приблизить этот день.

Ну хоть чуть-чуть ускорить время.

Сил нет терпеть.

Хочу к тебе, мой ангел.

Мне нужно твое тепло.

Очень.

И мне нужно отдать тебе свое.

Может, даже еще больше.

---

Скучаю невыносимо.

Переживаю за тебя.

Как ты там?

Наверное, хорошо. Ты же с друзьями.

Когда же уже напишешь?

Мне так одиноко.

Ты мне нужен, слышишь?

Нужен.

Со мной скучно, я унылая и сопливая. Ты прав, что не пишешь.

Можешь повеселиться хотя бы один день.

Это твой день.

Я пока подожду. Пока глаза видят.

---

Чувствую себя забытой и ненужной.

Ни слова.

---

Я с тобой каждую минуту.
Прости, что разбудила рано.
Ты почти не спал из-за меня. Да и я сама тоже.
С днем рождения, мое солнышко.
Так и не рассказала тебе, что делала. Надо будет написать, чтобы ты был со мной. Рядом.
Здесь ужасно холодно. То ли от погоды, то ли от тоски по тебе.
Скучаю.
Ни на что не получается отвлечься.
Ни на что.
Скучаю.

---

А завтра у тебя праздник.
Так хочу быть там, с тобой.
Рядом.
Как и должно быть.
Так и будет совсем скоро.
Я вернусь, и все время будет нашим.
Как и должно быть.
Так и будет.
Обязательно будет.
Будет.
Ты завтра откроешь мое письмо и найдешь подарок.
Там ничего особенного, но мне важно, что у тебя там будет что-то от меня. Что-то, что я сама тебе выбрала, когда тебя не было. Когда мне тебя жутко не хватало. Когда я выла от одиночества и считала дни до твоего возвращения.
Когда мне было так, как сейчас чувствуешь себя ты.
Здесь тоже дерьмово, но все-таки по-другому.
Здесь больше верится в скорость возвращения.
А там кажется, что время остановилось. А все вокруг напоминает об этой пустоте. Без конца.
Я заревела этот подарок, пытаясь представить тебя рядом. Понравится ли тебе?
Не главное.
Ты просто почувствуешь мою заботу.
Почувствуешь, что я рядом.

---

Скучаю.
Я и забыла, что бывают такие длинные дни.
Бесконечные.
Играю с детьми, чтобы как-то приблизить вечер.
Ты ведь напишешь, когда сможешь поговорить?
Если сможешь.
В любом случае, жду.

Яна говорит, ты красивый. Так что хватит со мной спорить. Я не идеализирую.

---

Голова идет кругом.
Так глаза болят.
Еще и пяти минут не спала.
Жду.
Ты помнишь, что я жду?

---

Интересно, что ты сейчас делаешь?
У меня все часы по твоему времени.
Думаю о тебе. Постоянно.
В скайпе нет — пошел по делам.
Мой самый близкий, зачем ты так далеко? Мне так плохо здесь без тебя.
Так глупо, ненужно, тоскливо.
Сиротливо.

---

Вот я и в Кемерово. Вот я и одна.
Тоскливо.
Хочу к тебе. Мне без тебя пусто.
Сказала отцу, и сразу стало как-то легче. Чище внутри без лжи.
Чисто и пусто. Как в больничной палате.

---

Сегодня любимый, замерзшая столица, молочный шоколад и тепло.

Уже завтра - родные белые просторы, папа, щипучий мороз, обветренные щеки, и бабушкина стряпня.

И я вроде бы соскучилась, но что-то все равно не так.

Нужно быть здесь.

А я - туда.

Разве я там нужна? Разве там?

На поезде ехать спокойнее: привыкаешь постепенно к мысли, что ты все дальше и все ближе одновременно. Смотря куда тянет сильнее.

А так... сегодня я на месте, а завтра буду в зале ожидания чуда.

Жду чуда 5-ого февраля.

Снова жду.